– Слышал вы были в Гатчинском воздухоплавательном отряде? – начал разговор Палицын – Как впечатления?

– Влюбился в аеропланы – я пригубил коньяк, что мне собственноручно налил генерал – Хорош! Шустовский?

– Его только и пью. Что же в ваших видениях было нового, отче?

– Война будет. Страшная, безумная.

Я тяжело вздохнул. Палицын взбледнул, махнул рюмку.

– Как скоро?

– Семь годков у тебя есть Федор Федорович. А потом немец на нас попрет. Австрияк також.

– Вы… уверены?

– Виденья мои от бога, а немцы давно Святую Русь погубить желают.

– Что же нам делать? – генерал растерялся – Нет, мы конечно имеем военные планы насчет Германии и Австро-Венгрии… В этом году к нашему союзу с Францией должна присоединиться Англия. Переговоры уже идут.

– Не поможет, – покачал головой я. – Союзнички мать из за ногу, слабы против немца. Отгородятся окопами и будут сидеть на жопе ровно, ждать, пока тевтоны нас сожрут. Еще и порадуются, что Россией откупились. Сердечное согласие… – я фыркнул.

– Ну Австрия враг давний, но зачем же Германии развязывать войну? – Палицын потер лицо руками – У нас же хорошие отношения. Не понимаю.

– Тесно им, землицы мало. Прут из бочки словно квашеное тесто. А куда переть то? В Европе все поделено. В колонии також не шибко их пускают.

Мы помолчали, разглядывая разгорающийся в камине огонь.

– Не доспи, не догуляй, а к войне армию приготовь, – я, наконец, нарушил молчание. – Иначе миллионы сгинут. Я же чем могу, пособлю.

– Надо Его императорском величеству срочно сообщить – я увидел, что Палицын мне поверил, сразу как-будто постарел на несколько лет.

– То я сам устрою. Не сразу – царю нынче не до энтих дел. Да и не поверит он поперву. У них с Вильгельмом нынче сердечная приязнь – в десна целуются. Пусть так и будет дальше, нельзя кайзера насторожить.

– Разумно. А в видениях ваших не было того, как избежать?

– Думки у меня смутные покуда. Ведения-то прямо толпой идут, каждую ночь мучаюсь. Начни вот с чего – я почесал в затылке. Что Палицын может сделать прямо сейчас? Он ведь кавалерист в душе. Много занимается конницей. Которая дай бог на венгерских равнинах может пригодится. Эх, тачанка-ростовчанка… В Польше же к бабке не ходи придется вести окопную, позиционную войну. А значит, надо начинать с разведки и связи. Особенно с последнего.

– Но первым делом надо за германцем в оба смотреть.

– На то военные агенты есть.

– Ох, не смеши, Федор Федорович! Сколько их, один в Австрии, другой в Германии? А где у немцев склады? А сколько паровозов? А какие войска и где против нас встанут? Вопросов-то невпроворот, а в Главном штабе, небось, и трех человек не наберется, чтобы разведкой занимались.

Судя по задумчивому кивку Палицына, я угадал точно.

– Или вот, у нас куда не ткнешь, в немца попадешь. Полками командуют, в министерствах сидят…

– Они присягу давали! – решительно возразил генерал.

– Они-то да, да ты вокруг посмотри, сколь немцев не давали – купцы, адвокаты да прочие! Что, думаешь, у них друзей среди офицеров нет? И на попойке в ресторане никто-никто слова лишнего не скажет? Вот пропади моя душа, если среди этих немцев нет таких, кто ихнему фатерлянду не только рублем помогает.

– Тут вы, пожалуй, в точку, Григорий Ефимович. Давно назрела необходимость создать контрразведывательное отделение.

– Да уж как назвать, дело десятое. Главное, чтобы там люди хваткие были, не чистоплюи из гвардии. Жандармов бери отставных. Да из того же Особого отделения!

– Они политическим сыском занимаются.

– А в чем разница? Что сицилисты, что лазутчики действуют тайно, как его бишь, консперция у них!

– Конспирация. Да, пожалуй, вы правы… Цели разные, а методы одинаковые… Все равно, школа для подготовки таких офицеров нужна будет.

– Да не только школа, отдельное управление для разведки и контрразведки.

– В прошлом году военный министр ассигновал на реформу денег, а в нынешнем году средств не было, – нахмурился Палицын.

– Министра мы уберем, – отмахнулся я. – Будет другой, деловой.

– И кто же?

– Пока не знаю. Да и не важно это. Своей властью можешь разведкой заниматься каждый день. И связью. Полевой телеграф, телефон, радиво. Тут надо у немцев или французов завод покупать и давать в войска день и ночь аппараты. Учить пользоваться. Этим я займусь.

– А справитесь, отче? Аэропланы и телефоны техника новая, сложная…

– Да, с ученьем у меня слабовато, это верно, не на сибирском же мужике лапотном такому делу держаться. Потому нужны соратники образованные, и во множестве. Бог даст, обрастем.

Вернувшись домой, я не выдержал. Накидал упрощенную структуру ГРУ:

1-е Управление (Западная и Восточная Европа);

2-е Управление (Дальний Восток)

3-е Управление (оперативная разведка – штабы округов)

4-е Управление (техническая разведка и шифрование)

5-е Управление – контрразведка.

Архив с картотекой, школа разведчиков, отдел военных атташе (посольские, под прикрытием). Последние уже неплохо работают – недавно завербовали не кого-нибудь, а самого полковника генерального штаба австро-венгерской армии Альфреда Ределя. Через него пойдет большой поток важной, стратегической информации. А главное Редель придумал кучу интересных решений в контрразведывательной деятельности.

Так, по его указанию комнату для приемов посетителей оборудовали фонографом, что позволяло записывать на граммофонной пластинке, находящейся в соседней комнате, каждое слово приглашенного для беседы человека.

Помимо этого в комнате установили две скрытые фотокамеры, с помощью которых посетителя тайно фотографировали. Иногда во время беседы с посетителем вдруг звонил телефон. Но это был ложный звонок – дело в том, что дежурный офицер сам «вызывал» себя к телефону, нажимая ногой расположенную под столом кнопку электрического звонка. «Говоря» по телефону, офицер жестом указывал гостю на портсигар, лежащий на столе, приглашая взять сигарету. Крышка портсигара обрабатывалась специальным составом, с помощью которого отпечатки пальцев курильщика сохранялись и отправлялись в картотеку контрразведки.

Если же гость не курил, офицер по телефону «вызывал» себя из комнаты, забирая с собой со стола портфель. Под ним находилась папка с грифом «Секретно, не подлежит оглашению». И редко кто из посетителей мог отказать себе в удовольствии заглянуть в папку с подобной надписью. Излишне говорить, что папка также была соответствующим образом обработана для сохранения отпечатков пальцев. Если же и эта хитрость не удавалась, то применялся другой прием, и так до тех пор, пока не достигался успех. Все эти способы вербовки, проверки лояльности и так далее можно и нужно использовать и у нас.

И нужны еще кроты. Особенно в разведке и контрразведке Германии. И есть время их заполучить. А также наработать верные и обученные кадры. Это самое важное в противостоянии рыцарей плаща и кинжала.

Заклеил конверт, убрал в сейф. Отдам при случае Палицыну. Он глава Генштаба – ему и карты в руки.

Раз уж начал писать – накидал перспективный план развития армии. Приоритет наземным войскам, никаких проливов нам нахрен не нужно в этой приближающейся мировой бойне – если удастся завалить Германию, добить потом Турцию труда не составит. А вот если с немцами справится не получится…

В кабинете появилась Лохтина с подносом.

– Чаек, отче…

– О! Самое то – я обжигаясь хлебнул чая – Все выучили, что велел?

– Да. На послезавтра Птицын снял зал – Лохтина поправила воротничок блузки – Страшно!

– А ты не боись, я тебя сейчас успокою – я подхватил женщину, повернул ее к себе спиной, наклонил к столу. Задрал юбку.

– Отче! Гриша… ох…

Лохтина сама подалась ко мне, уперлась руками в столешницу.

Звенели чашки в стакане, упали карандаши и перьевые ручки на пол, а я все «успокаивал» и «успокаивал» Ольгу. Да и сам снимал стресс.